Из курса школьной истории мы помним, что из Китая в Европу пришло немало изобретений, от пороха и бумаги до складного зонта. Но, увы, современный Китай прочно вошел в наше сознание как поставщик недорогого ширпотреба и подделок модных брендов. Это же касается и дизайнерской мебели — великолепные копиисты, китайцы наладили целую индустрию фейковых «имcов», «якобсенов» и «ле корбюзье», поставляя их в США и Европу по ценам в десять раз ниже оригиналов.
Однако на заре истории европейского дизайна ХХ века многие ключевые предметы, в свою очередь, создавались под непосредственным влиянием восточной культуры. Классический пример — кресла знаменитого датского дизайнера Ханса Вегнера. В 1943 году, прогуливаясь по одному из музеев в Копенгагене, он увидел китайское кресло эпохи Мин — и создал по его мотивам целых семь версий, которые принесли славу не только ему, но и всему датскому дизайну: кресло The Round Chair («Круглое») стало настоящей иконой.
В феврале 1950-го американский журнал Interiors объявил его самым красивым креслом в мире, а в 1960-м Кеннеди и Никсон, сидя в The Round Chair, вели предвыборные теледебаты.
Но первой из европейских дизайнеров на дальневосточную культуру обратила внимание Эйлин Грей. Еще в студенческие годы она увлеклась техникой лакировки дерева, а переехав в Париж в начале ХХ века, познакомилась с японским мастером Сейзо Сугаварой и брала у него уроки. Среди работ Эйлин Грей — настенные панно, лакированные кресла (одно из них, с подлокотниками в виде изогнутых драконов, продали в 2009-м на Christie’s за рекордные 28 млн долларов), ширмы, туалетные столики и бюро, сделанные вручную.
В 1940 году в Японию попадает еще один культовый дизайнер ХХ века, Шарлотта Перриан: ее пригласили на полгода в Токио в качестве неофициального посла французского дизайна. А одной из ее задач была помощь развитию дизайна местного. Но началась война, и Перриан вплоть до 1946 года вынуждена была оставаться на Японских островах и во Вьетнаме.
С тех пор дальневосточный флер явно или незаметно присутствует в ее творчестве: столики Ventaglio напоминают веера, стул Ombra Tokyo — оригами, а скользящие панели в стеллажах Tunisie и Mexique похожи на раздвижные межкомнатные перегородки, как в японском доме.
В отличие от китайской мебельной традиции японскую на Западе знают лучше: диваны-футоны, абажуры из рисовой бумаги, раздвижные двери-перегородки, бамбуковые циновки давно стали продуктами массового дизайна, в том числе благодаря ИКЕА. Вообще дзен-минимализм японской мебели и интерьеров оказался удивительным образом созвучен скандинавскому стилю — в частности, оба они предпочитают природные необработанные материалы, особенно дерево.
Эталонным в этом плане считается творчество Джорджа Накашимы, японца, родившегося в Америке и изучавшего мастерство на исторической родине. Казалось, что в его столах, стульях, шкафах дерево продолжало жить, сохраняя красоту своих контуров и структуры, свой дух и природу.
Мебель из дерева в стиле Накашимы можно найти в каталогах многих брендов: итальянского Riva 1920, немецкого e15, японского Conde House, датского Hay.
Восточные ремесленные техники трогают сердца европейцев: хедлайнером последней сессии Maison & Objet стал проект Gifu Collection, организованный лондонской дизайн-студией Sebastian Conran совместно с десятью японскими мастерами, владеющими старинными ремеслами.
Была представлена покрытая особой глазурью керамика, блокноты и тетрадки из сделанной вручную бумаги, бумажные светильники, собранная без единого гвоздя мебель, заточенные древним самурайским способом ножи — всего около 50 предметов.
Современные европейские дизайнеры едут на Восток постигать традиционные ремесла, изучать тонкости восточной философии и минималистской эстетики. Но не только. Молодая и быстрорастущая дизайн-индустрия Китая дает большие возможности для самореализации: запустить в производство новинку здесь намного проще, чем в Европе, где зашкаливает и конкуренция, и себестоимость.
Переехавший в Гонконг британский дизайнер Майкл Янг вдохновляется окружающим контекстом и придумывает светильники из бамбука и рисовой бумаги, стеклянные арт-объекты, созданные с использованием математических расчетов древнекитайских архитекторов, часы, столы и настенные панели из скрученной в национальной китайской технике бумаги. Мастер бестселлеров Стефано Джованнони уже давно открыл филиал своего бюро в Шэньчжэне, а для Alessi создал целую коллекцию кухонных аксессуаров, навеянную образами из собрания Музея императорского дворца в Тайбэе.
Другой итальянец, Лука Никкетто, стал арт-директором китайского мебельного бренда ZaoZuo. Его основательница Шу Вей хочет завоевать китайский средний класс качественным и понятным для восприятия соотечественников авторским дизайном. Энрико Мароне Чинзано устроил в одной из гонконгских галерей выставку своих произведений по результатам путешествия по Поднебесной, в экспозиции была его интерпретация кресла эпохи династии Цин (1644–1911).
Константин Грчик по инициативе Тайваньского национального исследовательского института ремесел спроектировал невероятной формы кресло «№ 43» из 43 обработанных по старинной технологии бамбуковых планок. Работающие в Шанхае французы Томас Даниэль и Дельфина Моро, основатели студии Maison Dada, недавно представили новую коллекцию ковров, созданных по мотивам традиционных японских орнаментов.
Обмен происходит и в обратном направлении. Шанхайское архитектурное бюро Neri & Hu оформляет шоу-румы, рестораны, отели и частные резиденции по всему миру. Выпускница Лондонской архитектурной школы Бартлетт Найхан Ли создает авторскую мебель из дерева. Предметы, спроектированные немецко-сербско-китайским трио Pinwu, тоже неизменно попадают в шорт-листы престижных премий.
Таких «агентов Востока», получивших образование на Западе, но сохранивших связь с корнями, будет становиться все больше, а значит, новые яркие интерпретации восточных образов, техник и традиций, без сомнения, не заставят себя ждать.
